Всеволод замков сын веры мухиной. Биография и творчество советского скульптора веры мухиной. Музей Веры Мухиной в Феодосии

В ера Мухина, ученица французского скульптора Бурделя, прославилась благодаря скульптурной группе «Рабочий и колхозница» . На фоне царившего в 1930–40-е годы бытового, иллюстративного понимания реализма художница боролась за язык образов и символов в искусстве. Она занималась не только монументальными проектами, но и прикладным творчеством: разрабатывала узоры для тканей, сервизы и вазы, много экспериментировала со стеклом. В 1940–50-х годах Вера Мухина пять раз стала лауреатом Сталинской премии.

Наследница «Рижского медичи»

Вера Мухина родилась в Риге в 1889 году. Ее дед Кузьма Мухин заработал многомиллионное состояние на продаже пеньки, льна и хлеба. На свои средства он построил гимназию, больницу, реальное училище и в шутку сравнивал себя с Козимо Медичи - основателем знаменитой флорентийской династии меценатов. Сын Кузьмы Мухина Игнатий женился по любви на дочке аптекаря. Молодой супруги не стало в 1891 году, когда старшей дочери Маше шел пятый год, а младшая Вера была совсем маленькой. В 1904 году девочки потеряли отца, и сирот приняли в свой дом родственники из Курска.

Спустя три года сестры переехали в Москву . Здесь Вера Мухина начала учиться рисунку и живописи. Это было время модных творческих объединений. Первым учителем Мухиной стал Константин Юон , член «Союза русских художников».

Вера Мухина. Фотография: domochag.net

Вера Мухина. Фотография: vishegorod.ru

Вера Мухина. Фотография: russkiymir.ru

«Порой думалось, что он учил совмещать несовместимое. С одной стороны, рациональное, чуть ли не арифметическое исчисление элементов рисунка и живописи, с другой - требование постоянной работы воображения. Однажды была задана композиция на тему «Сон». Мухина нарисовала заснувшего у ворот дворника. Константин Федорович недовольно поморщился: «Нет фантастики сна».

Искусствовед Ольга Воронова

В какой-то момент Вера Мухина поняла, что не хочет писать картины. В 1911 году она впервые попробовала работать с глиной в мастерской скульптора Нины Синицыной. И почти сразу загорелась идеей учиться скульптуре в Париже - художественной столице мира. Опекуны не пустили. Тогда в поисках нового опыта Мухина перешла в класс к авангардисту Илье Машкову, одному из основателей объединения «Бубновый валет».

В рождественские праздники 1912 года случилась беда. Катаясь с горки на санях в имении под Смоленском, юная художница врезалась в дерево. Веткой отрезало часть носа. Истекающую кровью девушку привезли в больницу - здесь ей сделали девять пластических операций. «Живут и хуже», - сказала Мухина, впервые сняв бинты.

Чтобы отвлечь ее, родственники разрешили поездку в Париж. Вера Мухина поселилась в пансионе и стала брать уроки у Эмиля Антуана Бурделя - известнейшего скульптора эпохи, ученика самого Родена. У Бурделя она научилась всем основам ремесла: «крепко схватывать форму», думать об объекте как о целом, но уметь выделять нужные детали.

Художник широкого профиля

«Рабочий и колхозница». Фотография: voschod.ru

«Рабочий и колхозница». Фотография: mos.ru

«Рабочий и колхозница». Фотография: dreamstime.com

Из Парижа Мухина с другими молодыми художниками отправилась в Италию - изучать искусство Возрождения. Заехала в Москву, планируя затем вернуться в Париж, но грянула Первая мировая война. Художница стала медсестрой в госпитале. В 1914 году она познакомилась с отбывавшим на фронт молодым доктором - Алексеем Замковым. Вскоре судьба свела их вновь. Замкова, умирающего от тифа, привезли в госпиталь, Мухина его выходила. Вскоре молодые люди поженились, у них родился сын Всеволод.

В 1916 году художница стала сотрудничать с Камерным театром Александра Таирова . Сперва лепила скульптурные части декораций к спектаклю «Фамира-кифарэд», затем взялась за моделирование сценических костюмов. В 1920-е годы Вера Мухина работала с Надеждой Ламановой - звездой русской моды, которая прежде одевала царскую семью, а теперь шила наряды для советских женщин. В 1925 году Ламанова и Мухина издали альбом моделей «Искусство в быту». В тот же год их пригласили представлять холщовые и льняные платья с деревянными пуговицами на Всемирной выставке в Париже, где «крестьянская» коллекция получила Гран-при.

Как дизайнер Мухина оформляла советские павильоны на меховой и книжной международных выставках. Но не забывала и о скульптуре. В 1920-е годы она создала несколько известных работ: «Пламя революции», «Юлию», «Ветер». Особых восторгов удостоилась «Крестьянка» - «сделанная из чернозема» баба, «вросшая» ногами в землю, с мужскими руками (Мухина лепила их с рук своего мужа). В 1934 году «Крестьянку» экспонировали в Венеции, после чего продали в музей Триеста, а после Второй мировой войны скульптура попала в Ватикан. Для Третьяковской галереи - первого места хранения «Крестьянки» - отлили копию.

В это же время супруг Мухиной Алексей Замков создал первый промышленный гормональный препарат - «Гравидан». У врача появились завистники и противники, началась травля. Весной 1930 года Мухина, Замков и их сын были задержаны при попытке выехать из Советского Союза. Этот факт был обнародован лишь в 2000-е годы, когда в руки журналистов попал донос бывшего коллеги Замкова. За доктора вступились высокопоставленные пациенты и друзья, среди которых были Буденный и Горький . Замкова «всего лишь» выслали на три года в Воронеж. Мухина отправилась в ссылку вместе с мужем, хотя ей было позволено остаться в столице. В Москву супруги вернулись досрочно - в 1932 году.

«Не бойтесь рисковать в искусстве»

В 1937 году Вера Мухина выиграла конкурс на скульптуру для павильона, который планировалось построить на Всемирной выставке в Париже. Первоначальная идея принадлежала архитектору Борису Иофану , проектировавшему советский павильон:

«Советский Союз - государство рабочих и крестьян, на этом основан герб. Павильон должна была завершать двухфигурная скульптурная группа: рабочий и крестьянка, скрестившие серп и молот, - меня всю жизнь увлекала проблема синтеза архитектуры и скульптуры».

Мухина предложила решение в античном духе: обнаженные фигуры, устремленные ввысь. Рабочего и колхозницу приказали «одеть». Но главные идеи автора - много воздуха между фигурами, чтобы создать легкость, и развевающийся шарф, подчеркивающий динамичность, - остались без изменений. Однако согласования заняли много времени. В итоге первую в СССР статую из стальных пластин создавали в авральном режиме всего за три недели. Мухина лепила уменьшенный макет частями и тут же передавала для увеличения в Институт машиностроения (ЦНИИМАШ). Здесь фрагменты скульптуры вырезали из дерева. Затем рабочие забирались внутрь деталей и обстукивали их, подложив лист металла толщиной всего 0,5 миллиметра. Когда деревянное «корыто» разбивали, получался фрагмент из стали. После сборки «Рабочего и колхозницу» разрезали и, погрузив в вагоны, отправили в Париж. Там - тоже в спешке - 24-метровую статую вновь собрали и водрузили на постамент высотой 34 метра. Пресса наперебой публиковала снимки расположенных друг напротив друга советского и германского павильонов. Сегодня эти фотографии кажутся символичными.

ВДНХ). Постамент - «пенек», как его называла Мухина, - сделали высотой чуть более 10 метров. Из-за этого исчезло ощущение полета. Лишь в 2009 году после реконструкции «Рабочего и колхозницу» установили на специально возведенный павильон, похожий на павильон Иофана.

В 1942 году от инфаркта умер Алексей Замков, которого с конца 1930-х обвиняли в знахарстве и ненаучных методах лечения. В это же время не стало лучшей подруги Мухиной - Надежды Ламановой. Спасала работа и новое творческое увлечение - стекло. С 1940 года скульптор сотрудничала с экспериментальным цехом при зеркальной фабрике в Ленинграде. По ее эскизам и ею же придуманным методикам лучшие стеклодувы создавали вазы, статуэтки и даже скульптурные портреты. Мухина разработала дизайн полулитровой пивной кружки для советского общепита. Легенда приписывает ей и авторство созданного для первых посудомоечных машин граненого стакана.

В 1941–1952 годах Мухина пять раз становилась лауреатом Сталинской премии. Одной из последних ее работ был памятник Чайковскому перед зданием Московской консерватории. Установили его уже после смерти скульптора. Веры Мухиной не стало 6 октября 1953 года. После ее смерти министру Вячеславу Молотову было передано письмо, в котором Мухина просила:

«Не забывайте изобразительное искусство, оно может дать народу не меньше, чем кино или литература. Не бойтесь рисковать в искусстве: без непрерывных, часто ошибочных поисков у нас не вырастет свое новое советское искусство».

Не так давно «МГ» опубликовала статью о «чудо-препарате» с красноречивым названием: «Гравидан ударил всем в голову...» (см. № 12 от 20.02.08). Поводом послужил своеобразный юбилей: 70 лет назад был разгромлен Институт урогравиданотерапии. Шел 1938 г., второй год больших репрессий, и директор института Алексей Замков уцелел, по-видимому, только благодаря имени своей супруги, великого скульптора Веры Мухиной. В этой истории высокие человеческие чувства соседствуют с личной и семейной драмой (если не трагедией), черствостью и жестокостью властей, неблагодарностью людей.
Публикация, однако, носила обычный историко-познавательный характер и не ставила иных задач. Сегодня же эту тему глубоко развивает доктор медицинских наук психиатр Виктор ОСТРОГЛАЗОВ , наш давний друг и автор. Он, прочитав статью В.Христофорова, вернулся к этой теме совсем с других, более углубленных, научных и чисто житейских позиций.
Старые жители подмосковного Хотьково свою психиатрическую больницу № 5 до сих пор называют «гравиданом», хотя не знают, что это значит. В действительности этим словом в прошлом веке назывался лекарственный препарат, производящийся там, которому приписывали свойства панацеи. «Гравидан» происходит от латинского «гравидитас» - беременность. Препарат этот получали из мочи беременных женщин... Расскажем о создателе гравидана враче Алексее Замкове.
«Мы наш, мы новый мир построим»
Крестьянский сын, внук крепостного, образование - церковно-приходская школа и уездное училище. С 15 лет - грузчик. Участвовал в революции 1905 г. Затем порвал с эсерами. В 27 лет сдал экзамен на аттестат зрелости. В первый год германской войны окончил медицинский факультет Московского Императорского университета. О своей специальности всегда писал так: хирург, уролог, эндокринолог. С 1927 г. -лаборант профессора Н.К.Кольцова в его Государственном институте экспериментальной биологии.
Из воспоминаний ныне здравствующего сына, Всеволода Алексеевича Замкова: «Отец - участник восстания на Красной Пресне в 1905 г., боевик, близкий к Л.Б.Красину, М.Ф.Андреевой и А.С.Бубнову, в середине 1910-х годов совершенно отошел от революционной деятельности, стал врачом и всю жизнь повторял: «Людей надо лечить, а не убивать».
Сам Замков, указывая на свое будто бы крестьянское происхождение, в графе «образование» писал: «пажеский корпус».
По словам внучки Марфы Всеволодовны Замковой, о деде теперь прочитать практически нигде нельзя, а он в Первую мировую войну был главным хирургом Брусиловской армии. В «МГ» промелькнуло, что Замков был начальником госпиталей у царского генерала Брусилова. Такая вот путаная «мифология».
Теперь о Вере Мухиной...
По телеверсии, она, вернувшись из Италии, 2 года как доброволец работала сестрой милосердия в госпитале, заразилась тифом и едва не умерла. Ее выходил и вернул к жизни доктор Алексей Замков. А правнук Алексей Веселовский уточняет, что этот госпиталь находился на Арбате в здании роддома им. Грауэрмана, где три года Вера Игнатьевна бесплатно работала медсестрой.
При столь противоречивых сведениях остается довериться свидетельству самой В.Мухиной: «С Алексеем Андреевичем я познакомилась в 1914 году. Это был молодой человек небольшого роста, кудрявый. Он тогда только кончил Университет. Потом он уехал на фронт добровольцем. И я его увидела только в 16-м году, когда его привезли умирающим от тифа. Месяца два проработала в госпитале, куда прибывали раненые прямо с фронта...»
И при этом ни слова об «опасном заболевании крови» или «тифе», от которых бы ее спасал Замков. Наоборот, умирал от тифа и был спасен сам Замков, в госпитале, где его снова увидела Мухина, которая работала там медсестрой и, узнав Замкова, наверное, выхаживала его. Как бы там ни было, понятно, что что-то подобное лежало в истоках их брака, неслучайно в семейном предании живут истории о серии чудесных спасений и исцелений, сопровождавших их совместную жизнь.
Но, конечно же, окончивший университет в 1914 г. и уехавший добровольцем на фронт, а через год доставленный умирающим от тифа в госпиталь Замков вряд ли мог быть главным хирургом армии генерала Брусилова или начальником его госпиталей.
А далее - неизбежное: «В 18-м году мы с ним поженились. В холодной мастерской я лепила его, он похож на Наполеона, победителя. Портрет очень нравился Алексею».
Тогда молодая семья жила в своей любимой квартире на Пречистенке. «Становилось трудно, родственники разбежались, деньги наши ахнули, Алексей Андреевич каждое воскресенье ездил в свое село Борисово и принимал там больных. Приезжал с картофелем и хлебом. Тем мы и питались в 18-й, 19-й годы. В 20-м году родился сын Волик (Всеволод), принял его Алексей Андреевич дома».
В 5 лет сын заболел костным туберкулезом. На врачей надежды не было. И они сами его спасали: дома на обеденном столе Замков прооперировал сына вопреки медицинским предписаниям. И через 2 года Волик оставил костыли. Эта история долго была семейной тайной.
В стране началось построение нового мира с фанатичной борьбой против наследия и самого принципа наследственности - против генетики. В сельском хозяйстве процветало скрещивание и выведение новых пород растений и животных (мичуринство, потом лысенковщина). Но главной была одержимость доказать, что не Бог творец жизни и человека, а... Для этого в 1929 г. профессор Иванов будто бы был командирован в Африку с целью выведения обезьяночеловека - гибрида женщины и обезьяны путем обсеменения аборигенок спермой приматов. Из-за скандала и отказа негритянок Иванов был вынужден вернуться, но привез с собой обезьян. И будто бы так возник обезьяний питомник в Сухуми.
Всё пошло от евгеники
В те годы не только на Западе, но и в СССР процветало учение по улучшению человеческой породы путем научного отбора - евгеника. Но главным в биологии было экспериментальное направление. Научное учреждение профессора Николая Кольцова так и называлось - Институт экспериментальной биологии, куда и был приглашен доктор Замков.
В ту эпоху Мухина и Замков в каком-то высшем смысле занимались одним делом - оба они создавали культ «человека нового времени» по принципу «в здоровом теле здоровый дух», хотя это не новый, а древний, античный афоризм.
Из воспоминаний Веры Мухиной: «В 28-м моя «крестьянка» получила первую премию на выставке десятилетия Октября. Что такое крестьянка? Это русская богиня плодородия... поза родилась просто, так стоят бабы у колодца и судачат. Бабу эту я люблю. Когда ее увидал Машков, похвалил: молодец Мухина, такая родит стоя и не крякнет. За бабу я получила тысячу рублей. Скульптуру взяла Третьяковка, и Третьяковка ее отправила в Италию, где продали за 10 тыс. лир. Меня наградили трехмесячной поездкой в Париж».
А врач Замков в это самое время искал ключи к овладению резервами человеческого организма, его полового долголетия. Толчком послужило открытие в 1927 г. немецких исследователей, биолога-эндокринолога Ашгейма и гинеколога-эндокринолога Цондека об образовании в организме беременных женщин значительного количества гонадотропного гормона (хориального гонадотропина), который выделяется с мочой и обладает мощным действием на половую сферу человека и животных. В том же году авторами был предложен метод диагностики беременности на ранних сроках путем подкожного введения мочи беременных женщин инфантильным неполовозрелым самкам мышек. В случае беременности процесс образования фолликулов и желтых тел у этих животных значительно ускоряется - реакция Ашгейма-Цондека.
Повторяя эти опыты, доктор Замков сделал открытие: моча беременных женщин оказывала мощное влияние на половой аппарат обоих полов подопытных мышек.
«Это натолкнуло меня на мысль использовать мочу беременных в лечебных целях вместо принятого выделения из нее отдельных гормонов и других веществ. Я рассчитывал на успех прежде всего при заболеваниях, связанных с нарушениями половой функции, в частности с ее угнетением в пожилом возрасте», - писал Замков.
Хотя это не болезнь, и даже не старческий недуг, в понимании величайшего русского патолога И.В.Давыдовского, а нормальный ход возрастного увядания как естественного процесса, но против него в первую очередь и заострил свое «открытие» доктор Замков, озабоченный продлением половой жизни в старости, несмотря на бессмысленность и противоестественность этой затеи.
Моча беременных женщин в лечебных целях применялась уже в древности, во врачебную практику в СССР этот способ лечения стал внедряться в конце 1920-х - начале 1930-х годов во многом благодаря исследованиям доктора Замкова. Вот как говорит об этом 1-е издание Большой медицинской энциклопедии (т. 33, статья «Уротерапия», с. 426-429, Москва, ОГИЗ РСФСР, 1936 г.): «В 1928 г. Замков, работая над реакцией Цондека - Ашгейма и отметив влияние мочи беременных на половой аппарат не только мышиных самок, но и самцов, решил испробовать действие этой мочи на половую систему человека в смысле оживления ее функции. Позднее и в иностранной печати появились работы, посвященные этому же вопросу (Schildberg, Freud и др.). Моча беременных раньше использовалась только для извлечения из нее препаратов пролана и фолликулина. Для этого ее подвергают сложной обработке сильно действующими средствами, вследствие чего некоторые авторы даже сомневаются в тождестве получаемых таким путем препаратов с нормальными гормонами. Только что приведенное соображение, а также малая эффективность и нестойкость добываемых из мочи беременных препаратов побудили Замкова испробовать на людях терапевтическое действие приготовленного им препарата мочи беременных, который он назвал гравиданом (от gravida - беременная). Гравидан содержит целый ряд гормонов, следовательно, является препаратом полигландулярным. Среди этих гормонов одним из главных является пролан. Стандартизация гравидана производится именно по содержанию пролана с помощью реакции Цондека - Ашгейма.... Кроме гормонов моча содержит целый ряд (биологически активных) веществ».
Опыты с гравиданом на животных продолжались до 1929 г. 8 февраля 1929 г. Замков поставил первый опыт на человеке - на себе: «Будто выпил бутылку шампанского! Длился этот подъем, ну, дней 10. А подопытная фауна неистовствовала. Старый рысак, которого готовили к забою, после инъекции показал рекордную резвость. Всякая тварь крепла, плодилась и размножалась, как в раю».
Профессор Кольцов и еще несколько научных сотрудников Института экспериментальной биологии поддержали Замкова, считая его исследование перспективным. Успех у больных препарат имел грандиозный. Стали поступать заказы из аптек страны, в том числе кремлевской аптеки.
Но скоро работа встала, коллектив лаборатории раскололся. 22 марта 1930 г. в день 47-летия доктора Замкова в «Известиях» появилось письмо группы сотрудников института «Против спекуляции в науке».
Его обвинили в знахарстве, противозаконных экспериментах на людях: «Панацея! Новоявленному Архимеду от медицины положительно не хватает чувства юмора». «Свести все заболевания к нарушению гормонального течения - расписаться в собственном невежестве». «Вековечная борьба со знахарством закончится полной победой научной медицины».
И через месяц, в мае 1930 г. создатель гравидана был уволен. Это было для него экзистенциальным потрясением.
В последующих 2-м и 3-м изданиях БМЭ уже не было ни статьи об уротерапии, ни упоминания о гравиданотерапии и ее авторе докторе Замкове.
Из воспоминаний В.Мухиной: «О том не могу говорить без волнения. Алексей Андреевич не выдержал травли и решил ехать за границу. Мы тоже с ним. Дело было так. Открытие Алексея Андреевича стало сенсацией. Успех у всех рождает зависть, вокруг началось брожение: вы - за Замкова, или против? Многие испугались, подписали статью в «Известиях», где Замков был назван шарлатаном. Алексея Андреевича обвиняли во всех грехах, и даже в краже институтской мочи. Он не выдержал и решил бежать. Превратился в комок нервов. Я отговаривала его, Алеша, подумай, но, нет, нет, я больше не могу. Я не могла оставить его в таком состоянии и решила ехать с ним. Мы взяли паспорта и поехали будто бы на юг -хотели перебраться через персидскую границу. В Харькове нас арестовали и повезли обратно в Москву. Привезли в ГПУ. Допросили первую меня. Я поняла, что Алексея Андреевича подозревают в том, что он хотел продать за границу секреты своего изобретения.... Не подтвердилось. Меня отпустили. У меня начались страдания жены, у которой арестован муж».
Мухину с сыном освободили через 5 дней. А Замкова приговорили к 3 годам административной ссылки с конфискацией имущества. Вера Игнатьевна отправилась вместе с мужем в Воронеж, в ссылку. Они потеряли свой любимый дом на Пречистенке навсегда. Но борьбу не оставили.
Великие пациенты
Говорят, доктора Замкова поддерживали влиятельные пациенты: начальник оперативного отдела ГПУ Карл Паукер, начальник разведуправления армии Ян Берзин, Семён Буденный и др. За него хлопотали Максим Горький с М.Ф.Андреевой и другие. Замкова освободили от административной ссылки досрочно 21 августа 1932 г., и профессор Кольцов назначил его директором лаборатории урогравиданотерапии.
Взамен конфискованной Замковым выделили просторную квартиру со студией у Красных Ворот. Хотя это был уже не тот открытый дом на Пречистенке, где родился сын, где двери для друзей не закрывались. Супруги прошли первые испытания предательств. Но в новой квартире они прожили 5 самых счастливых лет своей жизни, подготовивших их расцвет.
Лечение гравиданом получило широкую известность. На окраине Хотьково для доктора Замкова был создан совхоз урогравиданотерапии. Лаборатория в комплексе с этим совхозом получила статус Государственного института урогравиданотерапии. Его директором стал А.А.Замков. С 1933 г. институт выпускал собственный периодический научный «Бюллетень Государственного института урогравиданотерапии». Под редакцией А.Замкова.
Началось производство гравидана в возрастающих объемах. Препарат применялся в медицине и ветеринарии при очень многих заболеваниях и эпидемиях.
Замков организовывал экспедиции на Северный Кавказ для борьбы с эпидемией малярии. Были инъецированы гравиданом свыше 15 тыс. больных с излечением до 80%. С распространением славы росло число влиятельных в государстве пациентов. В тундре успешно лечили оленей, страдающих копытной язвой, а на Дальнем Востоке - целую военную часть, пораженную отравляющим веществом. Гравиданом активно лечились лидеры и руководители клинической медицины, психиатрии, наркологии, детской психиатрии профессора Плетнёв, Казаков, Стрельчук, Сухарева, Зиновьев, Стриопул, Милицын, Краснушкин, Мещерский, доцент Гордова и другие.
Увеличивался поток пациентов, в том числе и весьма влиятельных, в клинику «Гравидан» в Хотьково. И руководство МПС построило железнодорожную станцию «57-й километр» (теперь ст. «Абрамцево») поблизости от «Гравидана» и рядом с домом-студией Замковых-Мухиных, где предстояло родиться шедевру «Рабочий и колхозница». Алексей Андреевич шутил, что подарил Верочке целую железнодорожную станцию.
Среди пациентов и друзей называют Максима Горького, Мичурина, Клару Цеткин, Долорес Ибаррури, Буденного, Орджоникидзе, Рихарда Зорге и многих других. По стране работали сотни пунктов гравиданотерапии. В Западной Европе и в США появились аналогичные препараты - дженерики, но под иным наименованием, некоторые из них были запатентованы. Слава росла. Исцеленные пациенты заваливали создателя гравидана благодарственными письмами. Среди них поэма-апофеоз анонимного автора:
«Творит чудесное страна, страна Советов! / Где жизнь полна расцвета! / Где пышно техника растет! / Все крепости Природы побеждает! / Загадки жизни, сложные замки свободно открывает! / И вот наш врач, советский врач А.А.Замков, с тех пор прошло уж пять годов! / Вопрос труднейший разрешил! / Такой придумал аппарат, чтоб из мочи сготовить препарат! / Ему название он дал, как нам известно, гравидан!»
Признание
О научном и государственном признании свидетельствует цитированная выше объемистая статья «Уротерапия» в 33-м томе 1-го издания БМЭ, 95% которой было отведено открытию доктора Замкова и его гравиданотерапии. В частности, в ней говорится: «В настоящее время имеется несколько препаратов гравидана, изготовляемых Институтом урогравиданотерапии (Москва), Московским областным клиническим институтом и Гос. Институтом эндокринологии (Москва). Гравиданотерапия применяется в настоящее время при многих патологических процессах: при инфекционных заболеваниях и реконвалесценции от них (крупозная пневмония, брюшной и сыпной тифы, малярия); в глазной практике (лечение осложнений трахомы, иридоциклитов, герпетических кератитов; также в качестве болеутоляющего средства, понижающего внутриглазное давление, ускоряющего заживление язв, и противовоспалительного средства); при полиартритах, острых и хронических, различной этиологии; в урологической практике (при импотенции и воспалительных процессах); при болезнях сердечно-сосудистой системы (в качестве регулятора кровяного давления и пульса, а также в качестве диуретического средства); при бронхиальной астме, катарах и язве желудка и колитах, особенно спастических. Далее гравидан применяется в гнойной хирургии, особенно при фурункулезе, при гнойных отитах и мастоидитах в качестве средства, ускоряющего заживление; в детской практике (рахит, гипотрофия) как средство, повышающее рост тканей, а также при расстройствах психики (схизофрения, артериосклероз мозга, нервное истощение, депрессия, потеря умственной работоспособности и пр.). В животноводстве гравидан употребляется в качестве средства, способствующего повышению упитанности, повышению плодовитости и работоспособности, а также как лечебное средство при различных воспалительных инфекционных процессах, в частности при копытной болезни у оленей и инфекционном аборте рогатого скота.
Суммируя данные, полученные при гравиданотерапии... по мнению применявших его авторов... положительные свойства проявляются главным образом, по этим авторам, в поднятии общего тонуса, улучшении самочувствия больного, восстановлении работоспособности, сна, аппетита, появлении эйфории... у огромного большинства больных... В психиатрической практике при схизофрении в случаях, могущих давать ремиссию, эта ремиссия наступает значительно скорее и является более продолжительной. Наркоманы гораздо легче переносят период морфийной и алкогольной абстиненции и скорее и более прочно отвыкают от наркотиков.
Надо отметить, что в большинстве наблюдений клинические данные улучшения подтверждены лабораторными исследованиями крови и мочи. У животных во всех указанных выше случаях получен в высшей степени благоприятный результат по наблюдениям различных авторов на базах различных московских и ленинградских ветеринарных и зоотехнических институтов и лабораторий».
Таким образом, подчеркивается стимулирующее общебиологическое действие гравидана, равно проявляющееся у человека и высших животных и тем самым напоминающее о справедливости афоризма: «разница между медициной и ветеринарией - только в клиентах».
И далее указываются возможные побочные эффекты: «Однако нужно иметь в виду, что в некоторых случаях наблюдается отрицательный эффект после введения гравидана: появляется возбуждение, расстраивается сон, ухудшается самочувствие, возникают сердцебиение и одышка; в некоторых случаях отмечено даже появление уртикарной сыпи. Дозировка гравидана не может считаться окончательно установленной ввиду того, что различные организмы реагируют на него в высшей степени неодинаково. Поэтому в каждом случае приходится индивидуализировать дозы и изменять их... сообразно получаемому эффекту. В среднем курс лечения продолжается около 1-2 мес., причем инъекции делаются б.ч. через день. Дозы - от 1 до 10 см. куб.; средняя доза - 2-4 куб. см.» Статья подписана «В. Кост.»
Приведен список научных публикаций 1929-1934 гг., из них 6 - на русском и 3 - на немецком и английском языках. Среди них статьи А.А.Замкова в советских и иностранных научных журналах и статья Н.К.Кольцова «О гравидане как полигляндулярном препарате» в «Биологическом журнале» за 1932 г.
Таков был расцвет гравиданотерапии в СССР, который воспринимался как сенсация. А с точки зрения предыстории московской областной психиатрической больницы № 5 профессиональный интерес представляет довольно широкое применение гравидана в психиатрии и наркологии, представление о котором дает приведенная статья из БМЭ и которому специально была посвящена лекция профессора Петра Зиновьева, прочитанная им 19 апреля 1935 г. и ранее не публиковавшаяся.
А между тем шел 1936 г., страна стояла накануне большого террора и на пороге великой войны. Уже были видны зарницы приближающейся грозы.
В прессе была возбуждена кампания против так называемых врачей-чудотворцев. Уже были первые жертвы. Имели все основания для тревог и Замковы-Мухины. Но расправа была отложена на целый год.
В Государственном комитете по делам искусств решали стратегическую задачу - создание скульптуры-эмблемы павильона СССР на Всемирной выставке 1937 г. в Париже. В числе ведущих скульпторов СССР В.Мухина получила правительственное предписание об участии в закрытом конкурсе в мае 1936 г. Оставалось совсем мало времени, но она была уверена в победе.
Правнук Алексей Веселовский вспоминает: «Это было весной 36-го года, она приехала в Абрамцево и три месяца, с мая месяца, примерно с этого времени, она не вылезала из мастерской; это был щитовой летний домик из фанерных щитов, со станком и с ямой для глины; собственно, такие достаточно спартанские условия, большего-то и не нужно было. И три месяца она провела за этим станком, здесь, отключившись от всей суеты, от всех дел.
В.И.Мухина: «Работали круглые сутки. Времени оставалось меньше года... Напряжение не спадало с утра до вечера. Работали сначала в две смены, потом в три. Работали обледенелые на обледенелых лесах. Грелись у костра. Была безумная усталость. Вместе с тем огромный подъем... Давай! Давай! Даже во сне слышала: давай! Вся эпопея на страшном подъеме. Этот подъем и вывез... ночью на завод приехал Сталин... Включили сильные прожекторы... минут 20, и уехали... Передали... Правительство довольно».
В Париже на всемирной выставке
Министр Третьего рейха Шахт потребовал, чтобы германский павильон был выше советского. Закипела круглосуточная работа. В результате герб нацистского рейха - орел, держащий в когтях свастику - оказался перед лицами «Рабочего и колхозницы».
Но стремительная динамика фигур статуи настолько возносила их над Сеной, что, казалось, ничто не может остановить их разбег. В апреле 1937 г. Пикассо восхитился удачным расположением композиции на фоне сиреневого парижского неба. Это творение, названное западными критиками «величайшим произведением скульптуры ХХ века», принесло Мухиной всесоюзную и всемирную славу. Так сбылись ее юношеские мечты.
Это были звездные часы семьи Мухиных-Замковых, которые почти совпали с катастрофой дела всей жизни доктора Замкова. В 1938 г. Институт урогравиданотерапии ликвидировали. Замков перенес инфаркт.
По известной версии, после расстрела Яна Берзина Замковы ждали «гостей» из ГПУ каждую ночь. Но не арестовали, скорее всего, потому, что Замков, которому Ян Берзин доверял абсолютно, проводил медосмотр шпионов-нелегалов перед забросом за границу. После чистки разведуправления во главе с Берзиным Замков оказался практически единственным, знавшим нелегалов в лицо. Поэтому, видимо, его и решили не трогать.
Великая Отечественная
В октябре 1941 г. семью Замковых эвакуировали на Урал в поселок под Каменском-Уральским. Вскоре они почувствовали себя отрезанными от событий. В критический для Родины момент они не могли оставаться в стороне и рвались биться за нее, каждый из них - своим оружием.
В декабре 1941 г., когда гитлеровцы были отброшены от Москвы, Мухину вызвали в Москву. И она сразу взялась ваять портреты фронтовых героев. А доктор Замков остался на Урале, страдая от разлуки. Он неизменно верил в целебную силу гравидана и рвался оказать необходимую медицинскую помощь миллионам солдат и населения. Но силы уже иссякали. И гравидан давал эфемерное облегчение, которое сменялось отчаянием.
Доктор Замков умер 25 октября 1942 г. после повторного инфаркта в возрасте 59 лет, за 5 лет до своей смерти похоронив гравидан как дело всей жизни. Но любовь великой женщины пережила его смерть: мужественная Вера Игнатьевна Мухина-Замкова после смерти мужа делала всё возможное, чтобы его идеи вошли в медицину. «Алексею Андреевичу надо поставить очень светлый памятник от всех, кого он избавил от мучений». Памятник мужу, похороненному на Новодевичьем, создала она. Впоследствии он станет их общим. К надписи «Я сделал для людей всё что мог» после ее смерти добавили: «И я тоже».
К сожалению, газетные рамки не позволяют предложить вниманию читателей лекцию выдающегося русского психиатра профессора Петра Зиновьева (1882-1965), посвященную гравидану. Она была прочитана 19 апреля 1935 г. Автор подробно освещает области применения препарата, раскрывает механизм его действия, приводит интересные случаи. Картина далеко неоднозначна, в одной сфере медицины гравидан оказался весьма эффективен и полезен, в другой результаты нулевые, в третьей - переменные и т.д.
Лекция профессора П.Зиновьева представляет немалый интерес и сейчас. Поэтому предлагаем ее краткое изложение.
«Лечение мочой давно применялось в народной медицине, так что сам по себе этот метод лечения не представляет из себя какого-нибудь нового изобретения. По-видимому, это лечение применялось иногда с довольно значительным успехом. Но не народное применение мочи послужило толчком для применения ее в научной медицине, а совсем другое соображение. В середине 20-х годов нашего века Цондек и Ашгейм открыли в моче беременной женщины гормон пролан, который считался продуктом передней доли мозгового придатка (передняя доля гипофиза). Гормон этот отличается целым рядом свойств, которые делают его применение в терапии настоятельным. Он отличается действием на половую сферу, и поэтому вполне естественно, что мысль врачебная шла по пути искания наиболее эффективных способов его применения.
Одним из дефектов пролана является его крайняя нестойкость, благодаря которой препарат оказывается недействительным. Явилась мысль попытаться, - так как в моче беременной женщины имеется пролан, не извлекая его оттуда, - использовать мочу как лечебный препарат, как растворитель, для достижения тех же эффектов, которые получаются при применении пролана. Моча должна была заменить пролан.
Когда начались терапевтические попытки с этим препаратом, естественно названным гравиданом, то оказалось, что она, в сущности, превышая ожидания изобретателя, оказывает гораздо более значительное действие, чем можно было думать. Она заинтересовала терапевтов, в том числе и Дм. Дм. Плетнёва. Пять-шесть лет тому назад, когда Плетнев был последний год на Девичьем Поле, (1929-1930 гг.- В.О.) он был большим энтузиастом гравидана и применял его при артериосклерозе. Его ординаторы уверяли меня, что помимо соматического состояния пролан хорошо действует и на психику: повышается память и возвращается работоспособность.
Следующая часть лекции интересна конкретными фактами применения при лечении гравиданом. Вот некоторые из них.
Вот случай, представляющий интерес во многих отношениях как в смысле эффективности, так и длительности. Речь идет о случае старческого слабоумия в возрасте свыше 80 лет, где больная лежала в стадии маразма, с пролежнями, потерявшая интерес ко всему окружающему. Больная неизбежно должна была умереть, и поэтому решили попробовать гравидан (проф. Милицын теперешний и проф. Кор....(не-разборчиво. - В.О.) тогдашний). И вот после, в сущности, очень небольшого количества инъекций гравидана состояние больной начало улучшаться: появился интерес, она стала узнавать окружающих и постепенно вернулась к жизни. Она стала ходить, стала немножко работать, помогать по дому, другими словами, выздоровела (это было приблизительно лет пять тому назад). Такое состояние продолжалось у нее около года, а затем наступил опять распад, но тут уже никакие средства не помогли - больная умерла. Другими словами, гравидан дал ей лишний год жизни. По-видимому, влияние гравидана здесь имело место.
Другой случай - это наблюдение проф. Стриопула в железнодорожной больнице: аналогичный случай, где больная, производившая чрезвычайно тяжелое впечатление своим видом, после применения гравидана вылечилась и не нуждалась в лечении, тогда как раньше вопрос шел о ее переводе в больницу.
И в то же время, сообщает профессор П.Зиновьев, «к моему удивлению, я за последние 2-3 года аналогичных вещей с пожилыми, в случаях старческого слабоумия, не наблюдаю. Такие больные мне не попадались, и я не слыхал со стороны, чтобы были случаи улучшения при старческих психозах. С другой стороны, целый ряд поразительных наблюдений идет из области шизофрении. Это является вещью чрезвычайно интересной».
«Какие же внешние изменения после применения гравидана? Главным образом две группы можно отметить. Первая - наступление эйфории: улучшение настроения, вплоть до веселого опьянения, а вторая - это повышение нервно-психического тонуса, вплоть до состояния явно выраженного психического возбуждения. Первоначально казалось, что это действие является действием симптоматическим при разных состояниях. Например, случай с явно выраженным депрессивным состоянием, где гравидан дал через несколько дней сдвиг в сторону улучшения. Казалось, это хорошее средство для лечения вообще депрессивных состояний, как циркулярных, так и шизофренических, и так далее».
Далее профессор рассказывает о целом ряде других фактов применения гравидана. Затем констатирует: «В Институте Замкова очень хорошо поставлена психологическая работа, и темой психологического кабинета является гравиданотерапия у артериосклеротиков. Работают там с чрезвычайно тонкими экспериментами. Психологи задались исключить возможность субъективного подхода и взяли в первую очередь эксперименты, стоящие на границе экспериментов физических. Это об изменении органов чувств, сетчатки глаза, главным образом в различные периоды, в различных состояниях. У них все-таки получился результат, что во время лечения гравиданотерапией мы имеем повышение тонкости ощущений. Одновременно психологическим экспериментом удалось обнаруживать улучшение внимания и повышение работоспособности. По-видимому, судя из того, что я знаю об экспериментах, эти данные меняются в сторону ухудшения показателей по мере отдаления от момента прекращения лечения».
(Окончание следует.)

В булгаковских персонажах могли бы узнать себя многие интеллигенты его эпохи. Но в жизни одного из художников того времени "булгаковщина" достигает небывалой концентрации: дружба с сильными мира сего, грандиозное открытие, слава, травля, попытка побега... И где-то в конце — покой, участок земли в тихом городе. Имя художника — Вера Мухина, а автором открытия был ее муж доктор Алексей Замков.
Бег

Некоторое время назад мне в руки попало уголовное дело известного советского ученого, репрессированного в сталинские времена. В самом конце дела, как в сотнях тысяч других дел, содержалась справка о тех, на кого он в ходе следствия дал изобличительные показания. В числе прочего ученый проинформировал органы, что скульптор Вера Мухина и ее муж врач Алексей Замков пытались тайно бежать из СССР.
На первый взгляд эта история походила на правду. В любой биографии Мухиной говорилось, что ее дед сколотил крупное состояние на торговле льном, пенькой и хлебом. В Риге ему принадлежали торговая фирма "Кузьма Мухин", десятки складов и немалая часть Гостиного двора. Имел он и другую крупную недвижимость — несколько поместий, дома в Рославле и Риге. Его сыновья тоже ворочали немалыми деньгами — имели заводы, доходные дома. После революции потомки Кузьмы Мухина продолжали жить в независимой буржуазной Латвии. Заводы, принадлежавшие им, работали и приносили прибыль. А старшая сестра Мухиной в начале 20-х навсегда покинула Россию и жила в Венгрии. Так что Мухиной было куда и зачем бежать.
С другой стороны, в 20-е годы Мухина была одним из самых видных членов Ассоциации художников революционной России. Она создала эскизы памятников российскому просветителю Николаю Новикову и секретарю Московского комитета партии Загорскому, скульптуру "Пламя революции" посвятила Якову Свердлову. Мухина участвовала в конкурсе на памятник "Освобожденному труду", а к десятилетию Октября Мухина создала "Крестьянку", сделавшую ее очень известным скульптором. Так что искать добра от добра вроде бы не было смысла.
Однако самым загадочным казалось то, что в уголовном деле ученого не было никаких данных о проверке информации о побеге. Почему на Лубянке не заинтересовались этой историей?

Дьяволиада
Не без труда удалось выяснить, что дело по обвинению Замкова А. А. и Мухиной В. И. действительно существует, но доступ к нему закрыт по распоряжению их сына Всеволода Замкова. Он же закрыл доступ к фонду родителей в одном из московских архивов. Уговорить его сменить гнев на милость я не смог. Оставалось собирать информацию по крупицам.
В биографиях Мухиной упоминалось, что ее муж работал в Институте экспериментальной биологии (ИЭБ) Наркомата здравоохранения. В 20-е годы ИЭБ, руководимый выдающимся биологом профессором Николаем Константиновичем Кольцовым, был самым настоящим оазисом для тех, кто не мог или не желал считаться с генеральной линией партии. Среди нескольких десятков его сотрудников не было ни одного члена ВКП(б). Соответственно, в институте отсутствовала не только партийная, но даже профсоюзная организация.
Все кончилось в середине 1929 года. В результате очередных чисток в партии без руководящих мест оказалось немало старых большевиков. И некоторые из них, вспомнив, что в молодости числились студентами, двинулись в большую науку. Обстановка в ИЭБ изменилась как по мановению волшебной палочки. Судя по протоколам общих собраний института, с тех пор темы исследований обсуждались и утверждались с участием всех сотрудников, включая истопников и дворников. Причем длились эти мероприятия по шесть--восемь, а иногда и по десять часов. А затем представители партии в институте принялись искоренять социальное неравенство. Профессоров вынуждали отказываться от совместительства, а доктора Замкова — от весьма выгодной, как считали коллеги, частной медицинской практики. Его принялись выдавливать из института, несколько раз обсуждали на собраниях. И 18 мая 1930 года он написал заявление об уходе.
Последней бумагой в его деле был запрос из воронежской поликлиники имени 10-й годовщины Октября с просьбой о высылке трудового списка доктора Замкова А. А. от 13 декабря 1930 года. О побеге в личном деле не было ни слова. Однако в бумагах института нашлось упоминание о некоем ходатайстве профессора Кольцова в ГПУ.

Записка врача
Искать ходатайство в архиве ФСБ я не стал — умный в гору не пойдет. Помогла правильная мысль: обычно копии таких писем направлялись первым лицам страны. По картотеке "жалобщиков" ходатайство нашлось в считанные дни. Точнее — "Отзыв о работе доктора А. А. Замкова в Институте экспериментальной биологии НКЗ в 1929-1930 годах". Вот что писал профессор Кольцов.
"В 1929 году немецкие ученые Ангейм и Зондек опубликовали работу, в которой доказали наличие в моче беременных женщин вещества (гормона), способного при инъекции под кожу мышонка вызвать у него в 4 дня созревание половых органов. Они предложили применять этот метод... для точного установления беременности у женщин...
Когда в 1929 году я предложил доктору Замкову заняться проверкой работы Ангейма и Зондека, он быстро овладел техникой воздействия мочой на молодых мышей и немедленно поставил определение беременности женщин по этому методу. Моча пациенток присылалась из клиник и больниц в ИЭБ, и доктор Замков на основании опытов с мышами ставил через 4 дня диагноз на наличие или отсутствие беременности. Почти во всех без исключения случаях диагноз в дальнейшем оправдывался...
Поставить в широких размерах эту диагностику институту удалось только благодаря любезному содействию А. М. Пешкова (Максима Горького), который с большим интересом отнесся к работам А. А. Замкова. Благодаря А. М. Пешкову и М. Ф. Андреевой удалось быстро получить из-за границы большое количество белых мышей, необходимых для диагноза.
Ввиду ясного действия гормонов мочи беременных женщин на половые органы грызунов, для врача был естественным переход в применении этой мочи в качестве терапевтического средства пациентам, страдавшим от недостаточной активности половых желез. Но в отличие от немецких исследователей А. А. Замков не пытался извлекать гормон из мочи спиртом и другими реагентами и решил вводить под кожу пациентов непосредственно мочу беременных, конечно стерильную. В этом изобретательство самого Замкова... Препарату нами дано имя "гравидан"...
В особенности яркие результаты дает применение гравидана... при психических расстройствах... Блестящий пример такого целебного действия гравидана пришлось наблюдать несколько месяцев тому назад у жены сотрудника ИЭБ проф. Складовского. У пациентки после операции, повлекшей за собой прекращение менструации, обнаружились симптомы буйного помешательства. Психиатры (проф. Ганнушкин) определили у нее неизлечимую психическую болезнь... Проф. Складовский... в тяжелую для себя минуту вспомнил о гравидане, достал стерильную мочу беременных и после трех инъекций добился полного "внезапного" излечения больной...
Среди ученых и врачей зависть к чужим успехам нередко вызывает интриги и склоки. Против А. А. Замкова поднялась настоящая травля... Травля... подействовала так сильно на него, что побудила его к безумной попытке выехать за границу без разрешения. Но незначительность наказания за такое тяжелое преступление — высылка в Воронеж — показывает, что ГПУ приняло во внимание наличие аффекта под влиянием несправедливой травли.
С отъездом А. А. Замкова работа по приготовлению гравидана в ИЭБ почти прекратилась... Ввиду огромного интереса, который представляет собой возможность терапевтического применения гравидана и диагностики беременности по анализу мочи, я считал бы весьма желательным предоставление доктору Замкову возможности продолжить свои исследования в правильной клинической обстановке..."

Роковые яйца
Под давлением фактов сын доктора Замкова — Всеволод Алексеевич — стал чуть более разговорчивым. Он подтвердил, что попытка побега в мае 1930 года имела место. Мухина с мужем собирались через южную границу Азербайджана перебраться в Иран, а затем решить, куда ехать — в Латвию, Венгрию или Алжир, где жил учитель Замкова доктор Алексинский. Решение о побеге было принято под влиянием некоего пациента Замкова, который оказался агентом-провокатором ОГПУ. Мухину с мужем и сыном арестовали по пути на вокзал.
Всеволод Замков также сообщил, что Горький сыграл немалую роль в возвращении его родителей из ссылки. Но основными ходатаями за Замкова были его давние пациенты — начальник оперотдела ОГПУ Карл Паукер и начальник разведупра Красной армии Ян Берзин. Замков-младший считает, что они нуждались в его отце как блестящем диагносте. Но не меньше, видимо, руководящие товарищи нуждались в гравидане. Вот ведь что писал в одном из отчетов доктор Замков:
"Истощенному 20-летнему жеребцу, который от слабости едва стоял на ногах и уже не принимал корма, 10 раз был впрыснут гравидан по 50 см 3 . Жеребец после уколов стал есть, понос у него прошел, появилась мышечная сила. На нем снова стали работать — боронить, пахать и запрягать для езды. У жеребца проявилось яркое половое влечение. Чувство привязанности к одной кобыле стало так велико, что на ее призывный зов он несся к ней во всю мочь, даже будучи в упряжке, через все преграды — каналы, изгороди. Жеребец дал потомство".
Виагра того времени пользовалась бешеной популярностью. Требования выслать гравидан шли во все инстанции. Секретарь Горького Крючков, от мнения которого зависело возвращение Мухиной и Замкова, теперь с подобострастием просил врача выделить чудодейственный препарат тому или иному старому большевику. Сам "буревестник революции" тоже пользовался услугами Замкова.
Волна популярности мужа подняла Мухину на вершину советского искусства. Горький, фактически советский министр литературы, аудиенции у которого известнейшие писатели, ученые и художники ожидают многие месяцы, принимает Мухину вместе с другими видными скульпторами по первой же просьбе. После этой встречи в июле 1933 года он пишет письмо в ЦК, Молотову, и ходатайствует о помощи скульпторам — о передаче под мастерские закрываемых церквей, выделении огромных стипендий молодым ваятелям. А также передает Молотову просьбу скульпторов об обеспечении материалами: "Можно было бы предложить им мрамор памятников на кладбищах Москвы". В 1934 году Мухина получает заказ на скульптурное оформление строящейся гостиницы "Москва" (правда, потом Сталин утвердил проект без этих излишеств).
А дела Замкова шли в гору. По постановлению ЦК ВКП(б) в мае 1932 года под руководством Замкова начала работать научно-исследовательская лаборатория гравиданотерапии. В нескольких московских больницах создаются "гравидановые точки", где пациентов лечат этим препаратом. Поначалу результаты превосходят все ожидания. К примеру, главврач нервно-психической лечебницы для острого алкоголизма профессор Стрельчук сообщает Замкову о результатах лечения 11 наркоманов и 23 алкоголиков: "Еще никто из выписанных пациентов после лечения гравиданом не рецидивировал". Судя по отчетам Замкова, "гравидановые точки" открылись в 250 больницах во всех уголках страны. В 1933 году его лабораторию переименовывают в институт. А два года спустя он выступает на съезде советских эндокринологов едва ли не в качестве главного докладчика.
И вот тут у Замкова началось головокружение от успехов. В пятилетний план своего института он вносит обязательство излечивать практически все: эпилепсию, шизофрению, астму, пороки сердца, тиф, сифилис, туберкулез, язву желудка, рак и т. д. и т. п. Однако гравидан подвел своего создателя. А возможно, у высокопоставленных пользователей просто наступил эффект привыкания. Всеволод Замков, правда, считает, что новая волна травли началась из-за того, что отец слишком хорошо лечил Горького. Как бы то ни было, в 1938 году Институт гравиданотерапии был закрыт.
В принципе история этой семьи должна была завершиться тогда же — их просто обязаны были репрессировать, как ранее осужденных за контрреволюционное преступление. Но Мухину и ее семью по давней просьбе Горького взял под свое крыло председатель Совнаркома Вячеслав Молотов. Не без участия последнего в 1937 году Веру Игнатьевну допустили к участию в конкурсе на украшение советского павильона на Всемирной выставке в Париже. Ее проект — монумент "Рабочий и колхозница" — был признан лучшим.
Мухину не просто отпустили в Париж на монтаж статуи, ее выпустили из СССР вместе с сыном. Это был высший знак доверия. Мало того, ей разрешили заехать в Латвию. Как рассказал Всеволод Замков, подходил последний срок принятия дедовского наследства и Мухиной порекомендовали от него отказаться.

Зойкина квартира
В Риге Мухина громогласно отказалась от наследства и вернулась в Москву, где у ее мужа продолжались неприятности, закончившиеся инфарктом. Вернуться к активной исследовательской работе он не смог (в начале войны Замков бесплатно работал в Институте имени Склифосовского). Но в 1942 году его настиг еще один инфаркт. Пришедшая по вызову молодая женщина-врач, не зная фамилии пациента, рекомендовала покой и, главное, "никаких глупостей вроде препаратов Замкова". Основоположник закричал: "Вон!" — и умер.
Супруга пережила его на одиннадцать лет. Много творила и считалась главным официальным скульптором страны. Пять раз получала Сталинскую премию, не обходили ее и другими наградами. Незадолго до смерти она написала письмо Молотову, которое завещала отправить после своей смерти. 6 октября 1953 года сын выполнил ее просьбу.
"Дорогой Вячеслав Михайлович,
Вы получите это письмо, когда меня уже не будет в живых... Мои последние просьбы по искусству.
1. Не забывайте изобразительное искусство, оно может дать народу не меньше, чем кино или литература. Не бойтесь рисковать в искусстве: без непрерывных, часто ошибочных поисков у нас не вырастет свое новое советское искусство.
2. Прочистите аппарат управления искусств — многие его руководители вместо помощи художникам загоняют их до смерти; иногда берут взятки.
3. Поставьте моего Чайковского в Москве... Я Вам ручаюсь, что эта моя работа достойна Москвы, поверьте мне, ведь за всю мою жизнь я ни разу не подвела доверия партии и правительства...
5. Отдайте распоряжение отлить в бронзе остающиеся после меня небольшие вещи; главное — распорядитесь отпустить на это бронзу.
Еще последняя моя просьба: квартира-мастерская, в которой я жила, до сих пор из-за юридических формальностей не принадлежит ни Министерству культуры, ни Моссовету, ни мне. Очень прошу сделать так, чтобы она осталась за моими ребятами...
И в смерти как и в жизни всегда Ваша,
В. Мухина".
Уже 8 октября Молотов разослал копии письма Мухиной членам президиума ЦК с предложением обсудить записку на секретариате ЦК. Чайковского установили, квартиру оставили. Прочистить аппарат управления не удалось.
Молотов так и не узнал, что Мухина его обманула. В 1937 году она не подписала ни единой бумаги об отказе от наследства. И после возвращения Латвии независимости ее сын отсудил причитавшееся теперь уже ему имущество. Правда, из шести гектаров в центре Риги он получил только один. Но и этого вполне хватит на безбедную старость.
ЕВГЕНИЙ ЖИРНОВ

При содействии издательства ВАГРИУС "Власть" представляет серию исторических материалов в рубрике АРХИВ

1/7/12 , 02:00 pm

Алексей Андреевич Замков был таким же кудесником, как и Филипп Филиппыч.
В конце 1920-х годов он изобрел чудодейственный препарат гравидан, полученный из мочи беременных женщин. Тогда казалось, что была найдена панацея от всех болезней. В институте Урогравиданотерапии, которым заведовал Замков, лечение прошли более 30 000 человек. Выздоровление наблюдалось в 80 процентах случаев!
Это был если и не эликсир бессмертия, то средство для продления молодости однозначно. После приема гравидана увеличивалась работоспособность передовиков производства. Они могли трудиться по 14 часов, выполняя план на 300 процентов. Слава Замкова росла вместе со славой гравидана.

Его друзьями и пациентами были Семен Буденный, Максим Горький, Мичурин, Орджоникидзе, Рихард Зорге, Клара Цеткин, Долорес Ибаррури. Они же и заступились за доктора, когда того обвинили в шарлатанстве и противозаконных экспериментах на людях.

Теме не менее, в 1941 году «знахаря» вместе с семьей отправили в эвакуацию на Урал, в далекий поселок под Каменск - Уральским. А проще говоря, сослали.
Мухину скоро вызвали в Москву, а вот Замков остался не у дел, мучаясь от своей невостребованности. Как он мечтал помочь своим гравиданом раненым на фронте! Рвался на передовую простым фельдшером, но ему было отказано.

Без любимой работы великий врач умирал. Незадолго до смерти он написал своей Вере:
«Милая Веруша, мое пребывание здесь равносильно гибели. Я превратился в старика, которого едва держат ноги. Я не верю, что мне опять удастся возродить дело с гравиданом. Столько борьбы, сколько пакостей и гадостей вокруг этого дела меня окончательно сломили и парализовали мою волю и сковали моё желание к жизни. Ты прости, моя милая.
…Я закрываю глаза, и ты выплываешь передо мной. И по моему телу, по всему моему существу разливается какая-то дрожь. Меня так тянут эти осенние леса, освещенные золотым заходящим солнцем. Так захотелось побродить с тобой вдвоём, прижать тебя к груди. Грустно, что нам дано так мало времени…»

Бурденко позвал Алексея Андреевича в Москву вторым хирургом, но в 1942-м Замкова сразил очередной инфаркт. Врач, пришедшая по вызову к пациенту, не зная его фамилии, порекомендовала покой и, главное, «никаких глупостей вроде препаратов Замкова». Алексей Андреевич прокричал: «Вон!» - и умер. Ему не было и 60-ти.

После смерти Замкова пятикратный лауреат Сталинской премии Мухина обивала пороги, пытаясь спасти дело всей жизни мужа. Но на опыты с чудо-препаратом был наложен строжайший запрет.
На сегодняшний день секрет гравидана утрачен. Восстановить его рецепт по сохранившимся записям не удалось…

А она все реже улыбалась и неохотно появлялась на публике. Ведь признание и свобода - совсем не одно и то же.

На фото скульптор Вера Мухина

Детство, семья

Вера родилась в Риге в 1889 году, в семье богатого купца Игнатия Мухина. Мать потеряла рано -после родов та мучилась туберкулезом, от которого не спаслась даже в благодатном климате юга Франции. Опасаясь, что у детей может быть наследственная предрасположенность к этому заболеванию, отец перевез дочерей в Феодосию. Здесь Вера увидела картины Айвазовского и впервые взялась за кисти...

Когда Вере было 14, скончался отец. Похоронив купца на берегах Крыма, родственники забрали сирот в Курск. Будучи людьми благородными, денег на них не жалели. Наняли в гувернантки сначала немку, потом француженку; девочки побывали в Берлине, Тироле, Дрездене.

В 1911 году их привезли в Москву - подыскать женихов. Вере эта затея опекунов сразу не понравилась. Все ее мысли занимало изобразительное искусство, мировой столицей которого был Париж, - именно туда она стремилась всей душой. А пока изучала живопись в московских художественных студиях.

Получить желаемое Мухиной помогло несчастье. Зимой 1912 года, во время катания на санях, она врезалась в дерево. Нос оказался почти оторван, девушке сделали 9 пластических операций. «Ну и ладно, - сухо бросила Вера, глянув в больничное зеркало. - Живут люди и с более страшными лицами». Чтобы утешить сироту, родственники отправили ее в Париж.

Скульптура

В столице Франции Вера осознала, что ее призвание - быть скульптором. Наставником Мухиной стал Бурдель, ученик легендарного Родена. Одно замечание учителя - и она разбивала свою очередную работу вдребезги. Ее кумир - Микеланджело, гений эпохи Возрождения. Если и ваять, то не хуже его!

Париж подарил Вере и большую любовь - в лице беглого эсера-террориста Александра Вертепова. В 1915 году влюбленные расстались: Александр отправился на фронт, воевать на стороне Франции, а Вера поехала в Россию навестить родню. Там ее и застали известие о гибели жениха и Октябрьская революция.

Как ни странно, купеческая дочь с европейским образованием восприняла революцию с пониманием. И в годы Первой мировой, и во время Гражданской войны работала санитаркой. Спасла десятки жизней, в том числе и своего будущего мужа.

Личная жизнь

Молодой доктор Алексей Замков умирал от тифа. Целый месяц Мухина не отходила от постели больного. Чем лучше становилось пациенту, тем хуже самой Вере: девушка понимала, что снова влюбилась. Рассказать о чувствах не решалась - уж больно красив был доктор. Все решил случай. Осенью 1917-го в госпиталь попал снаряд. От взрыва Вера потеряла сознание, а когда очнулась, увидела перепуганное лицо Замкова. «Если бы ты погибла, я бы тоже умер!» -на одном дыхании выпалил Алексей...

Летом 1918 года они обвенчались. Брак оказался на удивление крепким. Чего только не довелось пережить супругам: голодные послевоенные годы, болезнь сына Всеволода.

В 4 года мальчик травмировал ногу, в ране началось туберкулезное воспаление. Все врачи Москвы отказывались оперировать ребенка, считая его безнадежным. Тогда Замков прооперировал сына дома, на кухонном столе. И Всеволод выздоровел!

Работы скульптора

В конце 1920-х Мухина вернулась в профессию. Первой удачей скульптора стала работа под названием «Крестьянка». Неожиданно для самой Веры Игнатьевны «народная богиня плодородия» получила хвалебный отзыв известного художника Ильи Машкова и гран-при на выставке «10 лет Октября». А после выставки в Венеции «Крестьянка» была куплена одним из музеев Триеста. Сегодня это творение украшает коллекцию Ватиканского музея в Риме.

Окрыленная Вера Игнатьевна творила без остановки: «Памятник Революции», работа над скульптурным оформлением будущей гостинцы «Москва»... Только все без толку - каждый проект беспощадно «зарубался». И каждый раз с одной и той же формулировкой: «из-за буржуазного происхождения автора». С мужем тоже беда. Его инновационный гормональный препарат «Гравидан» раздражал эффективностью всех врачей Союза. Доносы и обыски довели Алексея Андреевича до инфаркта...

В 1930 году супруги решились на побег в Латвию. Идею подбросил агент-провокатор Ахмед Мутушев, явившийся к Замкову под видом пациента. В Харькове беглецов арестовали и доставили в Москву. Допрашивали 3 месяца, а после сослали в Воронеж.

Двух гениев эпохи спас третий - Максим Горький. Поправить здоровье писателю помог тот самый «Гравидан». «Этот врач нужен стране!» - убедил Сталина романист. Вождь позволил Замкову открыть в Москве свой институт, а его жене -принять участие в престижном конкурсе.

Суть конкурса была проста: создать монумент, воспевающий коммунизм. Приближался 1937 год, а с ним и Всемирная выставка науки и техники в Париже. Павильоны СССР и Третьего рейха располагались друг напротив друга, что усложняло задачу скульпторам. Мир должен был понять, что будущее за коммунизмом, а не за нацизмом.

Мухина выставила на конкурс скульптуру «Рабочий и колхозница» -и неожиданно для всех победила. Конечно, проект пришлось доработать. Комиссия приказала обе фигуры одеть (у Веры Игнатьевны они были обнаженными), а Ворошилов посоветовал «убрать у девушки мешки под глазами».

Вдохновленная эпохой, скульптор задумала собрать фигуры из сверкающих листов стали. До Мухиной на подобное решался лишь Эйфель со статуей Свободы в США. «Мы его превзойдем!» - уверенно заявила Вера Игнатьевна.

Стальной монумент весом 75 тонн сварили за 2 месяца, разобрали на 65 частей и в 28 вагонах отправили в Париж. Успех был колоссальным! Композицией публично восхищались художник Франс Мазерель, писатели Ромен Роллан и Луи Арагон. На Монмартре продавались чернильницы, портмоне, платки и пудреницы с изображением монумента, в Испании - почтовые марки. Мухина искренне надеялась, что ее жизнь в СССР изменится в лучшую сторону. Как же она ошибалась...

В Москве парижская эйфория Веры Игнатьевны быстро развеялась. Во-первых, ее «Рабочего и колхозницу» сильно повредили при доставке на родину. Во-вторых, установили на низкий постамент и вовсе не там, где желала Мухина (архитектор видела свое творение либо на стрелке Москвы-реки, либо на смотровой площадке МГУ).

В-третьих, умер Горький, и гонения на Алексея Замкова вспыхнули с новой силой. Институт доктора был разграблен, а сам он переведен на должность обычного терапевта в заурядной поликлинике. Все обращения к Сталину не возымели действия. В 1942 году Замков скончался из-за последствий второго инфаркта...

Однажды в студии Мухиной раздался звонок из Кремля. «Товарищ Сталин желает иметь бюст вашей работы», - отчеканил чиновник. Скульптор ответила: «Пусть Иосиф Виссарионович приезжает ко мне в мастерскую. Требуются сеансы с натуры». Вера Игнатьевна и подумать не могла, что ее деловой ответ оскорбит мнительного вождя.

С того дня Мухина оказалась в опале. Она продолжала получать сталинские премии, ордена и сидеть в архитектурных комиссиях. Но при этом не имела права выезжать за границу, проводить персональные выставки и даже оформить в собственность дом-мастерскую в Пречистенском переулке. Сталин играл со скульптором, как кошка с мышкой: не добивал окончательно, но и не давал свободы.

Смерть

Своего мучителя Вера Игнатьевна пережила на полгода - ее не стало 6 октября 1953-го. Причина смерти - стенокардия. Последней работой Мухиной стала композиция «Мир» для купола сталинградского планетария. Величественная женщина держит глобус, с которого взлетает голубь. Это не просто завещание. Это всепрощение.